Мой критик — знакомство
Мой критик довольно странное существо. Это очкастый дядечка под пятьдесят, с наметившимся животиком и круглым лоснящимся лицом. В вопросах одежды он неприхотлив: десяток одинаковых джинсов и шкаф, полный классическими рубашками и майками, его полностью устраивают. Ему неохота тратить время на походы по магазинам и лень самому что-либо делать, если для этого можно вызвать специально обученного человека. Например, шкаф собрать или еду заказать, хотя готовит он великолепно.
В детстве мама звала его Сёмочкой, хотя по паспорту он Семен Семеныч Рогов. Друзья зовут его просто Семен, начальство сухо – Рогов, или чаще раздраженно – «этот Рогов». Мама же, несмотря ни на что, продолжает ласково звать его Сёмочкой. Семен же тщательно скрывает это от друзей, ведь если они узнают, это будет точка невозврата.
Жизнь в стиле сарказма
С первого взгляда Семен кажется человеком скучным и отчуждённым. Его взгляд из-под очков холоден и суров, и в целом он кажется мрачным и неприветливым, но моментально оживляется, если в общении с собеседником почувствует намек на интеллектуальный баттл.
В обществе Семен ведёт себя воспитанно и чинно, но хитрить с ним не стоит — он этого не терпит. В драку Семен не полезет — его пухленькие руки предназначены исключительно для держания авторучки, но скучным голосом он размажет обидчика морально. Без перехода на личности, изысканно и громко, чтобы окружающие сделали выводы.
Мир Семен воспринимает через призму сарказма и иронии. Частенько за чашкой кофе в каком-нибудь кафе он разглядывает посетителей и мысленно пытается угадать, кто они и чем занимаются. А ещё он любит размышлять: «А что было бы, если история пошла по другому пути?»
Дружба с едой
У Семена две страсти – вкусная еда и путешествия. Он побывал более чем в сотне стран, и дома у него всегда наготове тревожный чемоданчик с чистыми рубашками и бритвенными принадлежностями. Писателю нужны истории, а где их искать, как не в путешествиях? Чего только не приключалось в его поездках — и голод, и холод, и жара, и пищевые отравления.
Вот и сейчас Семен сидит в поезде, который несётся из Шанхая в Пекин на скорости 350 км/ч, и думает о великом — как бы поскорее добраться до гостиницы и вкусно поужинать. Он жутко голоден, молодая отварная картошечка с укропом и сочные куриные окорочка вихрем мелькают в его оголодавшем сознании. Глотая слюни, он представляет, как впивается зубами в куриную мякоть и соус стекает по его подбородку. Но на китайскую лапшу и утку по-пекински он сегодня тоже согласен. Семен – человек гибкий.
Семен и характер
Семен по характеру уравновешенный и абсолютно не конфликтный человек, его трудно вывести из себя, но такое иногда случается. Тогда он может слегка повысить голос, а может и матом зарядить, но сделает это исключительно к месту.
В молодости он был более толерантен к окружающему миру. А когда понял, что мир абсурден, то вырастил себе саркастический панцирь и перестал быть этаким «дипломатом».
Тем не менее Семен добрейшей души человек и никогда не откажет в помощи. Он может выбраться из теплой постели в три часа ночи по звонку бывшей жены и поехать менять ей пробитое колесо, но будет активно отбиваться от профессиональных попрошаек где-нибудь в Индии. Он трудолюбив и никогда не ляжет спать, пока не запишет накопившийся за день материал.
А еще он обладает удивительной проницательностью. Даже в незнакомой стране, руководствуясь едва уловимым наитием, он может выделить из толпы неприметного на первый взгляд человека, завязать с ним разговор и получить массу ценной информации.
Семен работает на полную мощность только при двух условиях — он должен быть выспавшимся и сытым. И еще он не может жить без черного кофе и сигарет, ему нужны минимум четыре чашки крепкого кофе в день, чтобы поддерживать мыслительный процесс в тонусе.
Творческий тупик подопечной
Я сидела за столом, нервно постукивая ногтями по клавиатуре. Экран сиял белой пустотой, словно смеясь надо мной. Мысли путались, идеи вспыхивали, но тут же гасли, как падающие звезды в ночном небе. И тут в тишине раздался голос Семена, глубокий, с легкой хрипотцой, пропитанный сигаретным дымом.
— Ну что зависла, ждешь, что случится чудо и святой дух напишет текст за тебя?
— Ты же знаешь, идеи приходят медленно. А иногда вообще не приходят, — грустно вздохнула я, не отрывая взгляда от экрана.
— Соберись, тряпка, отпусти свой страх и напиши что-нибудь, что заставит меня не сдохнуть от скуки, — Семен откинулся в кресле и закурил. Дым поднимался вверх причудливыми завитками и медленно растворялся, как мои надежды написать этюд на тему, связанную с едой.
— Ну хорошо, — покорно согласилась я, вздохнула и пальцы забегали по клавиатуре.
Столы в зале были накрыты скатертями ослепительной белизны. Я села за один из них, передо мной красовалась череда столовых приборов разных размеров. Четыре бокала словно заглядывали мне в глаза и шептали: «Попробуй догадайся, какой из нас для воды». Официант в безупречно выглаженном костюме бесшумно подошел к столу, наклонился ко мне и сдержанно произнес:
— Ваше первое блюдо – суфле из крольчатины под мятным соусом, завернутое в карамельную спираль.
Передо мной лежал идеально ровный шарик, размером с маленький апельсин. Чуть подумав, я взяла вилку, которая была ближе всего к тарелке, и....
— Стой! Что это? – голос Семёна ворвался в мою историю как ураган, сопровождаемый грохотом опрокинутого кресла. — Ты серьезно? — кричал он, тыкая пальцем в страницу, словно обвиняя меня в чем-то ужасном. — Какое суфле с карамельной спиралью? Где жизнь, где страсть? Как скучно, холодно и чопорно, – он раздраженно ходил за моей спиной, размахивая руками.
— Но ведь красиво и наверняка вкусно, — пролепетала я, чувствуя себя школьницей перед строгим учителем. — Это же высокая кухня…
— Ты сама это пробовала? – Семен грозно навис надо мной. — Еда — это праздник, это огонь эмоций. Если ты пишешь о еде, каждое слово должно быть сочным и источать аромат, чтобы читатель почувствовал вкус блюда у себя во рту, чтобы каждое твое слово таяло у него на языке. Ты в Грузии когда-нибудь была? — неожиданно сам себя прервал Семен.
Грузинский пир и вдохновение
— Была в прошлом году, — задумчиво ответила я, откинувшись на спинку стула. И вспомнила тот ресторан в Тбилиси, куда мы с подругой случайно заскочили, спасаясь от дождя. Уже на пороге нас окутал аромат жареного мяса, свежей зелени и специй. На сцене танцевали грузины в национальных костюмах, их движения были уверенны и стремительны. В зале звенели бокалы и раздавались громкие тосты, переплетаясь со смехом и грузинскими песнями. А потом началось безумие — хачапури по-аджарски с расплавленным сыром и яйцом, сациви с кусочками нежной курицы, густое пряное лобио, сочный шашлык с запечённым сладким перцем, и, конечно, вино, много вина. Мы без стеснения рвали руками горячее хачапури, макали его в соус и отправляли в рот. Наши щеки были перемазаны ткемали, ароматное мясо таяло во рту, а от соседнего столика доносилось «пей до дна, пей до дна..».
Я выпрямилась на стуле, пододвинула лэптоп поближе, закрыла глаза и начала быстро писать. Теперь мне было абсолютно все равно, что скажет Семен. Мне даже было наплевать на его мнение. А он дремал в своем кресле, накрыв лицо газетой.
Ветер перемен
Лет двадцать назад Семен оказался на распутье. Мир стремительно менялся: в него начали врываться блогеры. А Семён, человек старой закалки, смотрел на всё это с подозрением. Его детство прошло в эпоху, когда домашний телефон был редкостью, а смской служил футбольный мяч, брошенный в окно. За проступки батя не писал ему длинные сообщения, а щедро лайкал армейским ремнём. И если во дворе возникал конфликт, обидчику били морду, а не отправляли гневный эмодзи, лёжа на диване.
Семен ворчал и недовольно морщился, когда слышал все эти новомодные словечки – блог, онлайн-журнал, репост.
— Социальные сети, — возмущался он. — Это реки пустоты, куда каждый встречный изливает свои мысли и считает себя гением. Где тут профессионализм? Где редактура?
Он был категоричен и не уставал спорить с коллегами, которые уже начинали потихоньку «оцифровываться»:
— Труд автора не может стоить один лайк! Текст надо отшлифовать, избавить от ошибок и только потом печатать. Его нужно читать на бумаге, смаковать, перелистывать страницы. А роман в телефоне? Да это абсурд! Книга должна пахнуть типографской краской, а из её страниц должны высыпаться крошки от бутерброда!
— Барин, не изволите ли отправить кухарку на рынок за свежим гусиным пером и чернилами? И сукно, сукно не забудьте, – ржали в ответ коллеги.
Цифровой ад
Семён отмахивался от коллег, но ночами его начали мучить кошмары. Ему снилось, что он барахтается в паутине, бьется, бьется в ней, а она липкая, как старый пластырь, и не отпускает. Наконец он вырывается и бежит, пока не оказывался у ворот с мигающей надписью «АД». В аду творится технологический беспредел. Все черти строго пронумерованы, у каждого на лбу электронный номер. На входе стоит главный черт под номером 66, в одной руке у него планшет, другой он шлепает на запястья новеньким электронное тату. Черти курят электронные сигареты, в ходу электронные деньги, а тефлоновые котлы кипят на индукционных плитах. Все грешники живы и здоровы, на щиколотке каждого красуется электронный браслет, а котлы, оказывается, установлены просто для интерьера, чтобы адскую атмосферу не нарушать. В аду есть своя собственная социальная сеть «ХеллБук», и каждый черт ведет свой собственный блог. Все черти подписаны друг на друга, грешникам тоже можно подписываться, но нельзя комментировать, потому что иначе каждый пост превращался бы в флуд из жалоб и претензий:
— Почему котлы стоят без дела и в них нельзя принимать в ванну?
— Почему глючит адский ХеллФай?
— Когда уже установят кондиционеры и починят лифт на нижние круги?
Семен выл во сне и скрипел зубами. Просыпаясь в холодном поту, он пулей летел на кухню, чтобы сварить себе крепкий кофе и выкурить сигарету. Заглядывая в холодильник, он боялся увидеть там пустую кастрюлю со светящейся надписью «электронный борщ».
Принятие
Через неделю он сдался. Не выспавшийся, с тяжёлым вздохом, от которого скрипнули ворота его внутреннего ада, Семен сел в кресло, завернулся в плед и открыл ноутбук.
— Ну что, посмотрим, как это работает, — пробормотал он, начиная писать.
Так у него появился свой блог. В ту ночь Семен спал без сновидений.
Автор: Марина Исаченко
Иллюстрация: ИИ
Мой критик довольно странное существо. Это очкастый дядечка под пятьдесят, с наметившимся животиком и круглым лоснящимся лицом. В вопросах одежды он неприхотлив: десяток одинаковых джинсов и шкаф, полный классическими рубашками и майками, его полностью устраивают. Ему неохота тратить время на походы по магазинам и лень самому что-либо делать, если для этого можно вызвать специально обученного человека. Например, шкаф собрать или еду заказать, хотя готовит он великолепно.
В детстве мама звала его Сёмочкой, хотя по паспорту он Семен Семеныч Рогов. Друзья зовут его просто Семен, начальство сухо – Рогов, или чаще раздраженно – «этот Рогов». Мама же, несмотря ни на что, продолжает ласково звать его Сёмочкой. Семен же тщательно скрывает это от друзей, ведь если они узнают, это будет точка невозврата.
Жизнь в стиле сарказма
С первого взгляда Семен кажется человеком скучным и отчуждённым. Его взгляд из-под очков холоден и суров, и в целом он кажется мрачным и неприветливым, но моментально оживляется, если в общении с собеседником почувствует намек на интеллектуальный баттл.
В обществе Семен ведёт себя воспитанно и чинно, но хитрить с ним не стоит — он этого не терпит. В драку Семен не полезет — его пухленькие руки предназначены исключительно для держания авторучки, но скучным голосом он размажет обидчика морально. Без перехода на личности, изысканно и громко, чтобы окружающие сделали выводы.
Мир Семен воспринимает через призму сарказма и иронии. Частенько за чашкой кофе в каком-нибудь кафе он разглядывает посетителей и мысленно пытается угадать, кто они и чем занимаются. А ещё он любит размышлять: «А что было бы, если история пошла по другому пути?»
Дружба с едой
У Семена две страсти – вкусная еда и путешествия. Он побывал более чем в сотне стран, и дома у него всегда наготове тревожный чемоданчик с чистыми рубашками и бритвенными принадлежностями. Писателю нужны истории, а где их искать, как не в путешествиях? Чего только не приключалось в его поездках — и голод, и холод, и жара, и пищевые отравления.
Вот и сейчас Семен сидит в поезде, который несётся из Шанхая в Пекин на скорости 350 км/ч, и думает о великом — как бы поскорее добраться до гостиницы и вкусно поужинать. Он жутко голоден, молодая отварная картошечка с укропом и сочные куриные окорочка вихрем мелькают в его оголодавшем сознании. Глотая слюни, он представляет, как впивается зубами в куриную мякоть и соус стекает по его подбородку. Но на китайскую лапшу и утку по-пекински он сегодня тоже согласен. Семен – человек гибкий.
Семен и характер
Семен по характеру уравновешенный и абсолютно не конфликтный человек, его трудно вывести из себя, но такое иногда случается. Тогда он может слегка повысить голос, а может и матом зарядить, но сделает это исключительно к месту.
В молодости он был более толерантен к окружающему миру. А когда понял, что мир абсурден, то вырастил себе саркастический панцирь и перестал быть этаким «дипломатом».
Тем не менее Семен добрейшей души человек и никогда не откажет в помощи. Он может выбраться из теплой постели в три часа ночи по звонку бывшей жены и поехать менять ей пробитое колесо, но будет активно отбиваться от профессиональных попрошаек где-нибудь в Индии. Он трудолюбив и никогда не ляжет спать, пока не запишет накопившийся за день материал.
А еще он обладает удивительной проницательностью. Даже в незнакомой стране, руководствуясь едва уловимым наитием, он может выделить из толпы неприметного на первый взгляд человека, завязать с ним разговор и получить массу ценной информации.
Семен работает на полную мощность только при двух условиях — он должен быть выспавшимся и сытым. И еще он не может жить без черного кофе и сигарет, ему нужны минимум четыре чашки крепкого кофе в день, чтобы поддерживать мыслительный процесс в тонусе.
Творческий тупик подопечной
Я сидела за столом, нервно постукивая ногтями по клавиатуре. Экран сиял белой пустотой, словно смеясь надо мной. Мысли путались, идеи вспыхивали, но тут же гасли, как падающие звезды в ночном небе. И тут в тишине раздался голос Семена, глубокий, с легкой хрипотцой, пропитанный сигаретным дымом.
— Ну что зависла, ждешь, что случится чудо и святой дух напишет текст за тебя?
— Ты же знаешь, идеи приходят медленно. А иногда вообще не приходят, — грустно вздохнула я, не отрывая взгляда от экрана.
— Соберись, тряпка, отпусти свой страх и напиши что-нибудь, что заставит меня не сдохнуть от скуки, — Семен откинулся в кресле и закурил. Дым поднимался вверх причудливыми завитками и медленно растворялся, как мои надежды написать этюд на тему, связанную с едой.
— Ну хорошо, — покорно согласилась я, вздохнула и пальцы забегали по клавиатуре.
Столы в зале были накрыты скатертями ослепительной белизны. Я села за один из них, передо мной красовалась череда столовых приборов разных размеров. Четыре бокала словно заглядывали мне в глаза и шептали: «Попробуй догадайся, какой из нас для воды». Официант в безупречно выглаженном костюме бесшумно подошел к столу, наклонился ко мне и сдержанно произнес:
— Ваше первое блюдо – суфле из крольчатины под мятным соусом, завернутое в карамельную спираль.
Передо мной лежал идеально ровный шарик, размером с маленький апельсин. Чуть подумав, я взяла вилку, которая была ближе всего к тарелке, и....
— Стой! Что это? – голос Семёна ворвался в мою историю как ураган, сопровождаемый грохотом опрокинутого кресла. — Ты серьезно? — кричал он, тыкая пальцем в страницу, словно обвиняя меня в чем-то ужасном. — Какое суфле с карамельной спиралью? Где жизнь, где страсть? Как скучно, холодно и чопорно, – он раздраженно ходил за моей спиной, размахивая руками.
— Но ведь красиво и наверняка вкусно, — пролепетала я, чувствуя себя школьницей перед строгим учителем. — Это же высокая кухня…
— Ты сама это пробовала? – Семен грозно навис надо мной. — Еда — это праздник, это огонь эмоций. Если ты пишешь о еде, каждое слово должно быть сочным и источать аромат, чтобы читатель почувствовал вкус блюда у себя во рту, чтобы каждое твое слово таяло у него на языке. Ты в Грузии когда-нибудь была? — неожиданно сам себя прервал Семен.
Грузинский пир и вдохновение
— Была в прошлом году, — задумчиво ответила я, откинувшись на спинку стула. И вспомнила тот ресторан в Тбилиси, куда мы с подругой случайно заскочили, спасаясь от дождя. Уже на пороге нас окутал аромат жареного мяса, свежей зелени и специй. На сцене танцевали грузины в национальных костюмах, их движения были уверенны и стремительны. В зале звенели бокалы и раздавались громкие тосты, переплетаясь со смехом и грузинскими песнями. А потом началось безумие — хачапури по-аджарски с расплавленным сыром и яйцом, сациви с кусочками нежной курицы, густое пряное лобио, сочный шашлык с запечённым сладким перцем, и, конечно, вино, много вина. Мы без стеснения рвали руками горячее хачапури, макали его в соус и отправляли в рот. Наши щеки были перемазаны ткемали, ароматное мясо таяло во рту, а от соседнего столика доносилось «пей до дна, пей до дна..».
Я выпрямилась на стуле, пододвинула лэптоп поближе, закрыла глаза и начала быстро писать. Теперь мне было абсолютно все равно, что скажет Семен. Мне даже было наплевать на его мнение. А он дремал в своем кресле, накрыв лицо газетой.
Ветер перемен
Лет двадцать назад Семен оказался на распутье. Мир стремительно менялся: в него начали врываться блогеры. А Семён, человек старой закалки, смотрел на всё это с подозрением. Его детство прошло в эпоху, когда домашний телефон был редкостью, а смской служил футбольный мяч, брошенный в окно. За проступки батя не писал ему длинные сообщения, а щедро лайкал армейским ремнём. И если во дворе возникал конфликт, обидчику били морду, а не отправляли гневный эмодзи, лёжа на диване.
Семен ворчал и недовольно морщился, когда слышал все эти новомодные словечки – блог, онлайн-журнал, репост.
— Социальные сети, — возмущался он. — Это реки пустоты, куда каждый встречный изливает свои мысли и считает себя гением. Где тут профессионализм? Где редактура?
Он был категоричен и не уставал спорить с коллегами, которые уже начинали потихоньку «оцифровываться»:
— Труд автора не может стоить один лайк! Текст надо отшлифовать, избавить от ошибок и только потом печатать. Его нужно читать на бумаге, смаковать, перелистывать страницы. А роман в телефоне? Да это абсурд! Книга должна пахнуть типографской краской, а из её страниц должны высыпаться крошки от бутерброда!
— Барин, не изволите ли отправить кухарку на рынок за свежим гусиным пером и чернилами? И сукно, сукно не забудьте, – ржали в ответ коллеги.
Цифровой ад
Семён отмахивался от коллег, но ночами его начали мучить кошмары. Ему снилось, что он барахтается в паутине, бьется, бьется в ней, а она липкая, как старый пластырь, и не отпускает. Наконец он вырывается и бежит, пока не оказывался у ворот с мигающей надписью «АД». В аду творится технологический беспредел. Все черти строго пронумерованы, у каждого на лбу электронный номер. На входе стоит главный черт под номером 66, в одной руке у него планшет, другой он шлепает на запястья новеньким электронное тату. Черти курят электронные сигареты, в ходу электронные деньги, а тефлоновые котлы кипят на индукционных плитах. Все грешники живы и здоровы, на щиколотке каждого красуется электронный браслет, а котлы, оказывается, установлены просто для интерьера, чтобы адскую атмосферу не нарушать. В аду есть своя собственная социальная сеть «ХеллБук», и каждый черт ведет свой собственный блог. Все черти подписаны друг на друга, грешникам тоже можно подписываться, но нельзя комментировать, потому что иначе каждый пост превращался бы в флуд из жалоб и претензий:
— Почему котлы стоят без дела и в них нельзя принимать в ванну?
— Почему глючит адский ХеллФай?
— Когда уже установят кондиционеры и починят лифт на нижние круги?
Семен выл во сне и скрипел зубами. Просыпаясь в холодном поту, он пулей летел на кухню, чтобы сварить себе крепкий кофе и выкурить сигарету. Заглядывая в холодильник, он боялся увидеть там пустую кастрюлю со светящейся надписью «электронный борщ».
Принятие
Через неделю он сдался. Не выспавшийся, с тяжёлым вздохом, от которого скрипнули ворота его внутреннего ада, Семен сел в кресло, завернулся в плед и открыл ноутбук.
— Ну что, посмотрим, как это работает, — пробормотал он, начиная писать.
Так у него появился свой блог. В ту ночь Семен спал без сновидений.
Автор: Марина Исаченко
Иллюстрация: ИИ
Текст написан в рамках короткого курса «Как превратить внутреннего критика в соавтора».
