Все мои внешние критики были людьми незлыми, добродушными и даже саркастичными, как покойный и мой лучший редактор Максим Ковальский. Сейчас мой лучший редактор и цензор тоже Максим. Саморуков. Он может раскритиковать текст, точно указать, что не так и где разрыв логики. При этом он всегда искренен, добр и ироничен.
Самый же неприятный, противный и грубый — это мой внутренний критик: чопорный морщинистый старик, или иногда это вредная дама средних лет, которую хотелось бы отправить в спортзал, чтобы она немного встряхнулась и перестала цепляться по пустякам.
Иногда эти оба могут часами выносить мне мозг. Ну вот, например: пишу текст, есть план, даже есть подводка, и уже приступила к основной части, как сначала морщинистый старик цепляется за струны моего сознания и говорит: «Что за кривое предложение? Ты что, порядок слов в предложении в школе не изучала? Сначала подлежащее, потом сказуемое, а потом уже все эти твои выкрутасы — эпитеты или метафоры».
Причем ладно бы сказал и отстал, так он начинает зудеть и цеплять за каждый мой нерв в голове так, что приходится прислушиваться и переписывать. Иногда на то, чтобы переписать лид, как посоветовал этот мерзкий дед, уходит день, а то и два. А текста и не видать. Все бьюсь с подводкой.
Но чаще приходит эта вредная тетка и начинает нудить. В целом она иногда может быть милой и, когда удается написать толковое предложение, даже хвалит. Но вот я уже в середине текста, как эта чопорная зануда находит что-то в начале текста и заставляет вернуться туда.
«Блин! Так я не закончу и за год текст! Сколько можно переписывать?» — бурчу я, но почему-то подчиняюсь ей.
«Не бубни, для тебя же стараюсь. Текст должен быть идеальным и легко читаться, а не вот эти твои сложносочиненные и подчиненные обороты! Как Максиму в глаза смотреть-то будешь? Скажи спасибо, что я умная такая и все подмечаю!» — говорит она в ответ.
Тяжело вздохнув, я подчиняюсь. В целом она права. Впрочем, как и этот занудный старик. Текст от их критики становится лучше. Но часто думаю, что если они не отстанут, я никогда не напишу столько, сколько могла бы. Но пока безропотно им подчиняюсь.
***
Моего внутреннего критика зовут Галия Ильмировна. Имя он взял мое, а отчество – от мамы, Ильмиры. Чаще всего он зудит моим голосом, но иногда и маминым – тем самым, что с детства настаивал на отличных оценках. Она сильно переживала, когда хвалили других, даже если я объективно получала четвёрку. Мама всегда считала, что на это повлияли обстоятельства или другие люди. И хотя за плохие оценки она не ругала, я видела, как сильно её это расстраивало.
Помню, когда она была на девятом месяце беременности, я получила четвёрку по природоведению. Мама была в таком состоянии, что сильно меня избила. Потом, когда родился брат, мне стало стыдно идти к ней в роддом, пока не исправлюсь. Получила пятёрку и через бабушку передала в палату, что заслужила её. Мама, когда вышла к нам, начала смеяться – даже не помнила об этом.
Вообще, мой критик – добрый, пусть и строгий. Пусть это будет «он», так легче. Критик ведь. Он искренне любит меня, хочет лучшего, здоровья, счастья и долгих лет. Но когда что-то не ладится, зудит: «Сама виновата, надо было лучше учить английский и ехать за границу, а не защищать диссертацию в Ташкенте», – это он, голос моего внутреннего критика.
«Всю жизнь помогаешь другим, а себе? Зачем тебе это?» – это уже Ильмировна. И так – по каждому поводу.
Объективно, Галия Ильмировна знает, что со мной всё в порядке. Тексты я пишу неплохие, внешне недурна, с людьми легко схожусь, меня даже чаще хвалят, чем критикуют. В моменты удачи критик ликует и хвалит. Но после этой «пьянки радости» назавтра, как с похмелья, зудит: не надо было расслабляться, нужно было работать и деньги зарабатывать.
Вот такое сосуществование. От любви до ненависти и обратно. Такая она, Галия Ильмировна.
***
— Ты ленива, рассеяна, несосредоточенна. Если бы не все это, ты могла бы добиться большего во всех сферах жизни! Еще скажи спасибо, что я живу внутри тебя и хоть как-то толкаю что-то делать!
— Спасибо, я это ценю. Но ты такая противная. Иногда я думаю: а может, если бы ты не была такой противной и не жила внутри меня, я относилась бы ко многим вещам проще, не была бы такой перфекционисткой и жилось бы легче. Может быть, и добилась бы большего, если бы ты не зудела.
— Ну да, ну да. Вспомни ту вечеринку, на которой ты осталась в 2013 году, а утром у тебя было собеседование с англичанами и реальный шанс уехать на учебу на Запад. Но ты просто наорала на меня, заблокировала, забыла — и вот результат. Ненужная компашка, и все старания насмарку. Оно того стоило? Я бы тогда наставила тебя на путь истинный!
— Но я переехала в Москву и ведь тоже кое-чего добилась. Работала в Ъ, РИА Новости. Зато я научилась качественно писать, познакомилась с лучшими людьми в моей жизни, стала профессионалом, перевезла родителей, в конце концов.
— А если бы ты съездила на учебу в Лондон, сама бы сейчас как минимум работала в какой-то стране ЕС, и твои родители могли приезжать к тебе в гости. А что у них сейчас? Подмосковная хрущевка, война и страх, да и ты к ним теперь приехать не сможешь. В общем, дура ты. Не те ставки на жизнь сделала.
— Возможно, ты права. Но уже есть что есть. Все знакомые и друзья часто говорят, что я слишком строга к себе. Может, зря.
— Ты не строга. Ты ленива. А про строгость — это все жалость и оправдания себя. Тебе бог дал примерно все: мозги, внешность, общительность. Если бы не твоя несобранность, ты бы все это приумножила на три!
— И как быть?
— Не лениться, слушать меня, работать.
— Но часто ты критикуешь меня так, что просто блокируешь мою работоспособность и заставляешь переписывать тесты по сто раз, заниматься спортом в трехкратном размере, не даешь просто расслабиться.
— Так ты благодарить меня должна. Тебя же хвалят за тексты. А выглядишь ты в свои 40 — вполне прилично. Кому спасибо? Мне! Я ведь тебя в спортзал гоню и заставляю не заплыть жиром.
— Ой, ладно, ладно. Тебе не переспоришь. Почему только ты мне такая противная и немилосердная досталась?
— Я такая, как ты. Я — это ты. Измени себя, и, может быть, изменюсь и я.
***
Я понял, что очень строг к тебе. Но думал, что это во благо. И так ведь действительно есть! Я искренне радуюсь твоим победам, хотя, возможно, не так ярко и эмоционально их проявляю. И люблю тебя очень сильно. Моя критика и замечания – это ведь для того, чтобы ты становилась лучше! Как минимум лучше, чем была вчера!
Меня испугало, когда твои друзья, а главное Артем, написали про меня: «Как ты с ним живешь?!», «Гони его метлой!». Почему же они не признали, что благодаря мне ты становишься лучше? Почему меня никто не похвалил?
Как странно. Мне хочется, чтобы меня, внутреннего критика, похвалили, а не критиковали. Сюр какой-то. Но если мне нужны хорошие слова, то, значит, и тебе они тоже нужны? А я ведь постоянно «ем» тебя изнутри. Ох. Какой сложный моральный выбор. И что, мне исчезнуть? Но я не могу оставить тебя. Я же знаю, что если не буду пинать тебя, напоминать, что ты можешь, указывать на ошибки, ты просто разленишься и ничего не будешь делать вообще! И при этом я понимаю, что даже мне нужны хорошие слова, а значит, тебе еще больше?
Так скажи, что мне делать? Исчезнуть? Но я прошит в тебе; я не смогу уйти, даже если ты меня прогонишь. Я и есть часть тебя. Считай меня твоей генетикой и наследственностью. И что же делать? …
Может быть, просто найдем компромисс? Может быть, я буду приходить и цепляться к тебе только после порции хороших слов и похвалы? Ведь и мне надо признать, что ты молодец: ты становишься лучше, прислушиваешься. Ведь не каждому внутреннему критику везет с подопечным. Есть те, кто его просто игнорирует, а ты молодец, все же прислушиваешься.
Давай я правда попробую, прежде чем начинать тебя корить и критиковать, сначала хвалить тебя, говорить много хороших слов. А то получается, что тексты ты пишешь лучше, даже апперкоты и джебы в боксе у тебя выходят неплохо, а вот с самооценкой – есть куда расти. Понимаю, что она и не вырастет, если я буду все время только критиковать и отчитывать тебя.
Хорошо! Я понял и обещаю: теперь каждый новый день, каждое новое дело – я начинаю не с критики, а с хороших слов. Не умею я говорить все эти сентиментальности и «уси-пуси» тебе. Другим, пожалуйста, а тебе нет. Из лучших побуждений. Но хорошо, я обещаю стать лучше, добрее, и критиковать буду с похвалы.
Автор: Галия Ибрагимова
Иллюстрация: ИИ
Самый же неприятный, противный и грубый — это мой внутренний критик: чопорный морщинистый старик, или иногда это вредная дама средних лет, которую хотелось бы отправить в спортзал, чтобы она немного встряхнулась и перестала цепляться по пустякам.
Иногда эти оба могут часами выносить мне мозг. Ну вот, например: пишу текст, есть план, даже есть подводка, и уже приступила к основной части, как сначала морщинистый старик цепляется за струны моего сознания и говорит: «Что за кривое предложение? Ты что, порядок слов в предложении в школе не изучала? Сначала подлежащее, потом сказуемое, а потом уже все эти твои выкрутасы — эпитеты или метафоры».
Причем ладно бы сказал и отстал, так он начинает зудеть и цеплять за каждый мой нерв в голове так, что приходится прислушиваться и переписывать. Иногда на то, чтобы переписать лид, как посоветовал этот мерзкий дед, уходит день, а то и два. А текста и не видать. Все бьюсь с подводкой.
Но чаще приходит эта вредная тетка и начинает нудить. В целом она иногда может быть милой и, когда удается написать толковое предложение, даже хвалит. Но вот я уже в середине текста, как эта чопорная зануда находит что-то в начале текста и заставляет вернуться туда.
«Блин! Так я не закончу и за год текст! Сколько можно переписывать?» — бурчу я, но почему-то подчиняюсь ей.
«Не бубни, для тебя же стараюсь. Текст должен быть идеальным и легко читаться, а не вот эти твои сложносочиненные и подчиненные обороты! Как Максиму в глаза смотреть-то будешь? Скажи спасибо, что я умная такая и все подмечаю!» — говорит она в ответ.
Тяжело вздохнув, я подчиняюсь. В целом она права. Впрочем, как и этот занудный старик. Текст от их критики становится лучше. Но часто думаю, что если они не отстанут, я никогда не напишу столько, сколько могла бы. Но пока безропотно им подчиняюсь.
***
Моего внутреннего критика зовут Галия Ильмировна. Имя он взял мое, а отчество – от мамы, Ильмиры. Чаще всего он зудит моим голосом, но иногда и маминым – тем самым, что с детства настаивал на отличных оценках. Она сильно переживала, когда хвалили других, даже если я объективно получала четвёрку. Мама всегда считала, что на это повлияли обстоятельства или другие люди. И хотя за плохие оценки она не ругала, я видела, как сильно её это расстраивало.
Помню, когда она была на девятом месяце беременности, я получила четвёрку по природоведению. Мама была в таком состоянии, что сильно меня избила. Потом, когда родился брат, мне стало стыдно идти к ней в роддом, пока не исправлюсь. Получила пятёрку и через бабушку передала в палату, что заслужила её. Мама, когда вышла к нам, начала смеяться – даже не помнила об этом.
Вообще, мой критик – добрый, пусть и строгий. Пусть это будет «он», так легче. Критик ведь. Он искренне любит меня, хочет лучшего, здоровья, счастья и долгих лет. Но когда что-то не ладится, зудит: «Сама виновата, надо было лучше учить английский и ехать за границу, а не защищать диссертацию в Ташкенте», – это он, голос моего внутреннего критика.
«Всю жизнь помогаешь другим, а себе? Зачем тебе это?» – это уже Ильмировна. И так – по каждому поводу.
Объективно, Галия Ильмировна знает, что со мной всё в порядке. Тексты я пишу неплохие, внешне недурна, с людьми легко схожусь, меня даже чаще хвалят, чем критикуют. В моменты удачи критик ликует и хвалит. Но после этой «пьянки радости» назавтра, как с похмелья, зудит: не надо было расслабляться, нужно было работать и деньги зарабатывать.
Вот такое сосуществование. От любви до ненависти и обратно. Такая она, Галия Ильмировна.
***
— Ты ленива, рассеяна, несосредоточенна. Если бы не все это, ты могла бы добиться большего во всех сферах жизни! Еще скажи спасибо, что я живу внутри тебя и хоть как-то толкаю что-то делать!
— Спасибо, я это ценю. Но ты такая противная. Иногда я думаю: а может, если бы ты не была такой противной и не жила внутри меня, я относилась бы ко многим вещам проще, не была бы такой перфекционисткой и жилось бы легче. Может быть, и добилась бы большего, если бы ты не зудела.
— Ну да, ну да. Вспомни ту вечеринку, на которой ты осталась в 2013 году, а утром у тебя было собеседование с англичанами и реальный шанс уехать на учебу на Запад. Но ты просто наорала на меня, заблокировала, забыла — и вот результат. Ненужная компашка, и все старания насмарку. Оно того стоило? Я бы тогда наставила тебя на путь истинный!
— Но я переехала в Москву и ведь тоже кое-чего добилась. Работала в Ъ, РИА Новости. Зато я научилась качественно писать, познакомилась с лучшими людьми в моей жизни, стала профессионалом, перевезла родителей, в конце концов.
— А если бы ты съездила на учебу в Лондон, сама бы сейчас как минимум работала в какой-то стране ЕС, и твои родители могли приезжать к тебе в гости. А что у них сейчас? Подмосковная хрущевка, война и страх, да и ты к ним теперь приехать не сможешь. В общем, дура ты. Не те ставки на жизнь сделала.
— Возможно, ты права. Но уже есть что есть. Все знакомые и друзья часто говорят, что я слишком строга к себе. Может, зря.
— Ты не строга. Ты ленива. А про строгость — это все жалость и оправдания себя. Тебе бог дал примерно все: мозги, внешность, общительность. Если бы не твоя несобранность, ты бы все это приумножила на три!
— И как быть?
— Не лениться, слушать меня, работать.
— Но часто ты критикуешь меня так, что просто блокируешь мою работоспособность и заставляешь переписывать тесты по сто раз, заниматься спортом в трехкратном размере, не даешь просто расслабиться.
— Так ты благодарить меня должна. Тебя же хвалят за тексты. А выглядишь ты в свои 40 — вполне прилично. Кому спасибо? Мне! Я ведь тебя в спортзал гоню и заставляю не заплыть жиром.
— Ой, ладно, ладно. Тебе не переспоришь. Почему только ты мне такая противная и немилосердная досталась?
— Я такая, как ты. Я — это ты. Измени себя, и, может быть, изменюсь и я.
***
Я понял, что очень строг к тебе. Но думал, что это во благо. И так ведь действительно есть! Я искренне радуюсь твоим победам, хотя, возможно, не так ярко и эмоционально их проявляю. И люблю тебя очень сильно. Моя критика и замечания – это ведь для того, чтобы ты становилась лучше! Как минимум лучше, чем была вчера!
Меня испугало, когда твои друзья, а главное Артем, написали про меня: «Как ты с ним живешь?!», «Гони его метлой!». Почему же они не признали, что благодаря мне ты становишься лучше? Почему меня никто не похвалил?
Как странно. Мне хочется, чтобы меня, внутреннего критика, похвалили, а не критиковали. Сюр какой-то. Но если мне нужны хорошие слова, то, значит, и тебе они тоже нужны? А я ведь постоянно «ем» тебя изнутри. Ох. Какой сложный моральный выбор. И что, мне исчезнуть? Но я не могу оставить тебя. Я же знаю, что если не буду пинать тебя, напоминать, что ты можешь, указывать на ошибки, ты просто разленишься и ничего не будешь делать вообще! И при этом я понимаю, что даже мне нужны хорошие слова, а значит, тебе еще больше?
Так скажи, что мне делать? Исчезнуть? Но я прошит в тебе; я не смогу уйти, даже если ты меня прогонишь. Я и есть часть тебя. Считай меня твоей генетикой и наследственностью. И что же делать? …
Может быть, просто найдем компромисс? Может быть, я буду приходить и цепляться к тебе только после порции хороших слов и похвалы? Ведь и мне надо признать, что ты молодец: ты становишься лучше, прислушиваешься. Ведь не каждому внутреннему критику везет с подопечным. Есть те, кто его просто игнорирует, а ты молодец, все же прислушиваешься.
Давай я правда попробую, прежде чем начинать тебя корить и критиковать, сначала хвалить тебя, говорить много хороших слов. А то получается, что тексты ты пишешь лучше, даже апперкоты и джебы в боксе у тебя выходят неплохо, а вот с самооценкой – есть куда расти. Понимаю, что она и не вырастет, если я буду все время только критиковать и отчитывать тебя.
Хорошо! Я понял и обещаю: теперь каждый новый день, каждое новое дело – я начинаю не с критики, а с хороших слов. Не умею я говорить все эти сентиментальности и «уси-пуси» тебе. Другим, пожалуйста, а тебе нет. Из лучших побуждений. Но хорошо, я обещаю стать лучше, добрее, и критиковать буду с похвалы.
Автор: Галия Ибрагимова
Иллюстрация: ИИ
